Нина Ивановна Журба (Кашпирева)
Нина Ивановна Журба (Кашпирева) родилась 26 апреля 1935 г. в д. Лохтоткурт Микояновского (ныне Октябрьского) района. Детство пришлось на военные годы, комсомольская юность – на послевоенные пятилетки. В зрелом возрасте она самоотверженно трудилась в животноводстве. С мужем воспитывали детей. Нина Ивановна давно на пенсии, её взрослые дети уже сами имеют внуков, пора бы уже думать и об отдыхе. Но многолетняя привычка к крестьянскому труду не позволяет сидеть сложа руки. Поэтому Нина Ивановна с помощью сына Геннадия продолжает ухаживать за коровами и телятами, огородничать и украшать двор прекрасными цветами. С добрым сердцем относится к каждому человеку, любит петь частушки и старинные песни. Ей нравится, когда в её доме вместе собираются дети, внуки и правнуки. И, конечно, много жизненных историй хранит память этого неравнодушного и доброго человека.
«В довоенное время я ещё маленькая была. Запомнила только, что в магазине было полным-полно конфет, а на продаваемых там же брошках (украшения) были нанесены разные имена. Отец конфеты мне и брату Малику покупал, мы радовались. Как-то приехал домой, много конфет привёз, на стол высыпал (столы были скобленные, без клеёнок). Мы с Маликом разделили; каждый обхватил свою кучку руками – сидим, друг на друга поглядываем. Отец высокий, кудрявый был. По национальности русский, по фамилии Кощеев (их четыре брата было, откуда-то с Тюменской области), а мама – ханты. Он был счетоводом и полеводом в колхозе. Говорят, пашни в Лохтоткурте он разрабатывал. Всё время в разъездах, мы его дома почти не видели, поэтому я его плохо запомнила. А потом он утонул.
А танцевать да петь как я любила! Хлебом не корми. Через дорогу бабушка с дедушкой чьи-то жили. Приду к ним, встану у порога. Бабушка скажет: «Ну что, Нина, давай спляши!». А я руки в боки поставлю – и пошла плясать!
Наша бабушка работала, а дедушка слепой был. Она и уток на перевес ловила, рыбу добывала зимой и летом. Один раз взяла меня на карасей. Сидим в лодке, все рыбой засыпанные. Зачем столько? И скота много было – и коровы, и лошади. Лошадей, правда, всех на фронт в начале войны забрали.
Помню жизнь в Лохтоткурте перед войной. Амбар был такой большой! Под крышей ещё какие-то полати – настил. Там тоже что-то хранили. Внизу справа от двери стояли две низкие деревянные бочки. Прямо огромные. В них соленые утки, рыба. В другом углу ларь стоял, полон муки. И все какие-то узелки, коробки берестяные с разными продуктами. Это мамин угол был. Богато не жили – шкафов всяких не было, а еда была всегда. Некоторые люди и тогда очень бедно жили, ну совсем кушать нечего им было. В другой раз соседка тётя Надя подзовёт меня и попросит принести муки. А я всегда ходила в каком-то фартучке поверх платьица. Вот побегу в амбар, нагребу муки в подол фартука, унесу. А чтобы мать не узнала, что я брала без спросу, сниму фартук и затолкаю в подполье.
А ягод сколько собирали! За брусникой ездили, когда она созреет. Много собирали. Оставляли на хранение в лесу. Потом зимой ездили на санях, привозили, ссыпали прямо на пол амбара. Большая гора ягод! Началась война, куда всё девалось?»
Записано в январе 2019 г.
Литературная обработка: Я.А. Яковлев
Н.В. Крюкова
(с. Шеркалы Октябрьского р-на
ХМАО-Югры)