В жизни каждого человека есть несколько имён, которые не стираются из памяти до самой смерти, которые освещают жизненный путь и согревают в минуты душевной стужи. Для меня одним из таких имён является Евдокия Ивановна Ромбандеева.
Наше знакомство с этим удивительным человеком состоялось в нач. 1990-х гг. Это было удивительное, очень насыщенное событиями время, которое историки пока ещё не оценили в полной мере из-за его близости к нашим дням. Большое видится на расстоянии, как говорится. Это было время статуирования нашего округа в качестве самостоятельного субъекта России, время формирования не только органов самостоятельной власти, но и подобающей социальной инфраструктуры – учреждений образования, культуры, науки… В числе последних был и созданный 28 ноября 1991 г. решением исполкома Ханты-Мансийского окружного Совета народных депутатов № 208 года Научно-исследовательский институт социально-экономического и национально-культурного возрождения обско-угорских народов (НИИ ВОУН). Ныне это Обско-угорский институт прикладных исследований и разработок. Кадровая политика этого первого на территории округа столь крупного научного учреждения включила в себя и привлечение специалистов из числа обских угров, которые по разным причинам не могли реализовать себя на родине. Среди «репатриантов» можно назвать профессора кафедры русского языка Горно-Алтайского педагогического института, канд. филол. наук Анастасию Ильиничну Сайнахову и сотрудника Института языкознания РАН, док. филол. наук Евдокию Ивановну Ромбандееву.
Появление Евдокии Ивановны было громким и знаковым. Было понятно, что теперь научными проблемами обскоугорского языкознания будут заниматься не только в столицах России, но и в столице Югры. И большие надежды возлагались как раз на Евдокию Иванову. Но меня (и не только меня) поразило и ещё одна сторона её натуры – энергичность в отстаивании своих прав. В этой невысокой худенькой женщине жил настоящий бойцовский характер.
Вот только один пример – может быть, и курьёзный, но показательный. В то время водопровод в Ханты-Мансийске представлял собой жалкое зрелище и образец самой вопиющей антисанитарии: попросту говоря, из кранов текла сильно-сильно ржавая жидкость, которую нельзя было назвать водой. Требовалось немало времени, чтобы эта коричневая жижа слилась в раковину, и только затем можно было подставлять под кран посуду. Но и после этого воду отстаивали и процеживали через кусок ваты, засунутый в горло воронки. Однако никого это не удивляло и особо не возмущало – все привыкли к такому безобразию и воспринимали его как неизбежную данность ханты-мансийского быта. Все, но не Ромбандеева. Она говорила об этой проблеме на всех уровнях – от институтских посиделок на обеденном перерыве до трибун высоких совещаний.
А я в то время работал в малом предприятии «Белый журавль» вместе со знаменитым мансийским писателем Иваном Николаевичем Шесталовым. Однажды – звонок от него из Санкт-Петербурга: «Езжай в Ломбовож, там встретимся». Еду. А в это время в Ломбовоже телеканал «Культура» снимал инсценировку мансийской свадьбы, а главным консультантом (может быть, и автором сценария – не знаю) была Е.И. Ромбандеева. Невесту должна была играть журналистка Татьяна Мерова. Однако, когда ей представили исполнителя роли жениха, она отвергла его кандидатуру. Он оказался её родственником, а это в системе мансийских генеалогических отношений было категорически невозможно. И «невеста» ткнула в меня перстом: «А пускай вот он играет». Я не стал отказываться и превратился в «жениха».
Евдокия Ивановна консультировала нас при съёмках каждой сцены обряда бракосочетания. Особенно важны были её указания на этапе жертвоприношения духам. Для меня те съёмки стали прекрасной этнографической школой и животрепещущими моментами прикосновения к духовным истокам моего народа. И ещё из тех событий запомнился ярчайший момент появления Ивана Николаевича. Это было буквально сошествие с небес! На большой поляне накрыт свадебный стол, идёт пир горой… А в это время сверху опускается вертолёт, из него важно выходит Шесталов с белой лисой на шее и громко говорит: «Я его отправил в Ломбовож работать, а он здесь женится!»…
Вот так состоялись моё знакомство и работа с Евдокией Ивановной Ромбандеевой. А потом, когда я начал трудиться на окружном радио «Югория» и вести передачи на мансийском языке, это знакомство переросло в сотрудничество. Тогда очень часто не хватало материала для эфира, и Евдокия Ивановна говорила мне: «: «У меня есть сказки, рассказы… Вот мои книги – бери и читай в микрофон». Так её публикации спасали наши передачи. Позже также поступали и более молодые коллеги – Евдокия Ивановна Хозумова, Татьяна Сергеевна Мерова, Раиса Мартыновна Анямова.
Поддержка от Евдокии Ивановны заключалась не только в этом. Она мудро подсказывала и в тех случаях, на которые мы не обращали внимания, но которые были в поле зрения её живого аналитического ума. Например, такой факт. Я говорил в эфире окружного радио и публиковал свои материалы в окружной мансийской газете на обском диалекте мансийского языка. Это было настолько для меня естественно, что я даже не задумывался, «как слово наше отзовётся». Это Ромбандеева посоветовала мне в каждом случае оговаривать, что материал представляется именно на обском диалекте. «С одной стороны, – говорила она, – манси на Сосьве, общающиеся на своём диалекте, будут понимать особенности твоей речи и твоего текста не как очевидные ошибки, а как особенности другого диалекта. С другой, такое указание будет подчёркивать, что обской диалект мансийского языка ещё не исчез и по-прежнему находится в системе коммуникации обских угров».
До сих пор с благодарностью вспоминаю мудрость нашей наставницы: она никогда не критиковала нас за ошибки в эфире, за неудачи и промахи, а наоборот всячески поддерживала и вдохновляла нас, и от этого хотелось работать ещё лучше и больше.
Надо отметить, что наше сотрудничество было взаимовыгодным. В 1990-х гг. эфирного времени для передач на национальных языках на окружном радио давали много, передачи шли утром, в обед и вечером. Поскольку материала требовалось много, мне приходилось постоянно ездить по округу – встречаться с коренными жителями глубинок и записывать на магнитофон их рассказы, сказки, интервью, песни. И Евдокия Ивановна заключила со мной договор с условием передачи ей собранного речевого материала. Так что я не стирал свои записи, а передавал ей, а взамен получал средства на приобретение новых кассет.
Видимо, решительность и сила духа были фамильной чертой Ромбандеевых. Я был знаком и со старшей сестрой Евдокии Ивановны – Анной Ивановной Номиной. Она жила в п. Няксимволе Берёзовского района в верховьях р. Северной Сосьвы. Как-то перед моей поездкой туда, Евдокия Ивановна попросила меня передать сестре лекарства, и так я оказался гостем этой доброжелательной и мудрой женщины. Она приняла меня в большом уютном чистом и тёплом мансийском доме без перегородок, с большой печью и с фотографиями родственников на стенах. Порядок был не только в доме, но и во дворе с чисто разметёнными от снега дорожками. При этом возраст у хозяйки был уже достаточно преклонным, и было понятно, что аккуратность в хозяйстве достаётся ей не так уж легко.
Наше общение было дружеским, приятным и полезным. Вечерами около гудящей печки она рассказывала мне о себе, своей родне, своей молодости… Как-то вместе со своей подругой она достала из сундуков мансийские шубы, и они обе с радостью и удовольствием позировали мне (потом одна из этих фотографий была опубликована на первой странице районной газеты «Жизнь Югры»).
Кроме добротного эфирного материала, я получил от Анны Ивановны много полезной информации об односельчанах – кто ещё знает мансийский язык, кто может помнить фольклор… По её совету я даже нашёл несколько коми-зырян, которые владели мансийским языком, и записал от них сказки именно на мансийском языке.
Как и все командировочные, всегда пытающиеся совместить полученное задание со своими личными интересами, я в Няксимволе попутно купил себе клюквы и оленины, что тут же породило слух о приезжем, которому можно что-то продать. И вечером к дому Анна Ивановны подтянулись местные ребята с предложением купить меховую шапку и прочие северные товары. Стоило хозяйке, узнавшей о цели визита, только цыкнуть на «купцов», тех как будто ветром сдуло. Нетрудно было сделать вывод о крутом характере Анны Ивановны и её авторитете среди односельчан. Её строгость и прямолинейность напомнили мне Евдокию Ивановну Ромбандееву.
Н.К. Партанов